На первый взгляд, у Европейского союза нет проблем с долгами. Суммарный коэффициент государственного долга его членов составляет около 84% ВВП — что намного ниже, чем 104% у Великобритании и 123% у Америки, не говоря уже о 255% у Японии. Даже если прибавить примерно триллион евро (1,1 триллиона долларов) коллективного долга — например, облигации ЕС, финансирующие фонд восстановления после пандемии — соотношение все равно не превысит 90% ВВП. Однако континент все же столкнется с серьезными финансовыми ограничениями в 2025 году и впредь. Это, в свою очередь, обострит разногласия и сократит экономический рост почти до нуля, а также грозит подорвать расходы блока на безопасность и дальнейшую поддержку Украины.

Одна из причин нынешних стесненных обстоятельств — это низкий рост. Экономический рост Германии практически равен нулю, и улучшение до федеральных выборов в феврале 2025 года маловероятно. Франция и Италия все еще растут, но ОЭСР, клуб богатых стран, предрекает обеим рост не более чем на 1% в 2025 году. Спад не обусловлен экономическими циклами, но отражает слабый потенциал роста. Это урежет налоговые поступления — как раз на фоне обострившихся потребностях в государственных расходах.

Риск торговой войны с Америкой усугубит нажим еще больше — при том, что континент особенно уязвим для торговых трений. После победы Дональда Трампа инвестиционные банки резко пересмотрели оценки роста Европы в сторону понижения.

Еще один фактор — демография. Стареющее население Европы увеличивает государственные расходы на пенсии, медицинское попечение и социальную помощь. У возрастного населения ниже производительность, и оно менее склонно к инновациям, что еще больше снижает рост. ЕС считает, что в дальнейшем расходы, обусловленные старением населения, будут “съедать” все бóльшую долю ВВП: на 1,2% больше к 2070 году.

Наконец, есть добровольно взятые обязательства, которые предписывают сокращения. Недавно реформированный свод налогово-бюджетных правил ЕС обязывает страны с высоким дефицитом представить планы по его сокращению. В Германии есть свой отдельный, вписанный в конституцию “долговой тормоз”, который требует сокращений даже при разумном дефиците. Аналитический центр “Брейгель” считает, что Франции, Италии и Испании придется сокращать свои дефициты примерно на 0,5% ВВП в год, чтобы выполнить предписания.

Если бюджеты скукожатся еще больше, рост в 2025 году окажется еще медленнее, чем предрекают прогнозисты. Китай продолжит бросать вызов европейскому производству на рынках по всему миру — при том, что его внутренняя слабость вредит европейским экспортерам. Победа Трампа упрочит и расширит протекционистский курс, который взял его предшественник. Внутреннее потребление в Европе растет, но налогово-бюджетные трудности подорвут даже тот скромный рост, который мог бы получиться.

Наконец, осложнится сама европейская политика. На внеочередных выборах в Германии после краха правительства главными темами станет состояние экономики — и то, как немецкая элита довела локомотив экономической мощи до ручки. В результате выиграют крайние партии с обеих флангов. Во Франции и Испании неизбежные бюджетные сокращения подорвут остатки поддержки правительств, которые и так висят на волоске. Договориться о масштабных реформах и общих расходах ЕС, как предложил бывший глава Европейского центрального банка Марио Драги в своем эпохальном докладе в сентябре 2024 года, будет еще сложнее.Но главной жертвой может стать Украина. Военная мощь и финансовое благополучие страны зависят от мощной американской и европейской поддержки. На 2025 год “Семерка” согласовала схему по использованию прибыли от замороженных российских государственных активов на сумму около 50 миллиардов долларов как раз потому, что финансирование за счет внутренних ресурсов осложнилось. Более того, ее еще предстоит доработать. Если же и эти деньги закончатся, Европе придется пойти на еще более серьезные сокращения, чтобы профинансировать безопасность Украины — и свою собственную.

Кристиан Одендаль

Источник: "INOсми.ру" (The Economist, Великобритания)